На переигровку с командой Югославии мы выходили в хорошем настроении. Сенсационная ничья днем ранее - 5:5 заставила поверить в свои возможности. Как бы продолжая атаку, прерванную за день до этого свистком судьи, мы прижали соперников к их воротам. Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты.
Недолго продержался счет 1:0. Югославам удалось довольно быстро отквитать гол. И шла игра ровно, напряженно. К сожалению, судья встречи Эллис умудрился испортить безукоризненно корректный спортивный поединок. Во время одной из атак югославских футболистов Анатолий Башашкин, наш центральный защитник, грудью остановил летящий мяч. Эллис назначил одиннадцатиметровый штрафной удар. Это было совершенно несправедливо.
При счете 1:2 игра, естественно, приобрела снова несколько нервозный характер. Мы снова оказались перед необходимостью отыгрываться в трудной, равной борьбе.
Во втором тайме полузащитник югославской команды, очень сильный футболист Чайковский, метров с тридцати ударил в сторону наших ворот. Мяч задел Башашкина и, неожиданно изменив направление, верхом по дуге влетел через голову Леонида Иванова в ворота... 1:3.
И тут не случилось и, вероятно, уже не могло случиться то, что выручило нас в матче с Болгарией и в первой встрече с Югославией. Не хватило у нас энергии для очередного взлета.
Мы проиграли и выбыли из футбольного соревнования Олимпиады.
Сейчас, анализируя нашу игру в Хельсинки и ясно представляя перипетии наших трудных встреч, я все больше укрепляюсь во мнении: не было виноватых. Просто мы были недостаточно опытны, неважно подготовлены, уступили в сыгранности нашим соперникам, а это очень много значит в футболе.
И. НЕТТО. "Это футбол". Издательство "Физкультура и спорт", 1974
ФУТБОЛЬНАЯ ДРАМА: 50 ЛЕТ ЗНАМЕНИТОМУ МАТЧУ СССР - ЮГОСЛАВИЯ
На этой неделе исполнилось 50 лет знаменитому матчу СССР - Югославия. Тогда советские футболисты проиграли. На фоне противостояния Сталина и Тито советских спортсменов обвинили в политическом преступлении. Футбольный клуб ЦДСА - расформировали. Сталин не мог простить пусть спортивного, но все-таки поражения. В СССР кинохроника матча и даже фотографии были уничтожены. Через полвека впервые в телеэфире нашей страны - уникальные кадры этой футбольной драмы из архивов сербского телевидения.
В советских архивах не сохранилось ни одного фотоснимка, ни одного кинокадра, рассказывающего о выступлении советской футбольной сборной на Олимпийских играх в Финляндии в 1952 году. Скорее всего, все они были уничтожены или исчезли бесследно после того, как товарищ Сталин расценил поражение наших футболистов от югославов как политическое преступление. Сегодня, 50 лет спустя после этого матча, впервые можно увидеть некоторые его фрагменты, которые "Вестям недели" удалось разыскать за границей.
Эти кадры в Советском Союзе никто никогда не видел. Вторая игра сборной СССР против команды Югославии на Олимпиаде 1952 года. Это был самый политизированный, драматичный и роковой по своим последствиям матч в истории советского футбола. В 1952 году сборная СССР впервые приняла участие в Олимпийских играх. К этому моменту отношения между Советским Союзом и Югославией окончательно испортились.
Югославские коммунисты открыто обвиняли Сталина в узурпации власти, массовых репрессиях и извращении марксизма. В ответ в советской прессе была развернута беспрецедентная кампания против "наймита американского империализма Иосифа Тито" и его "фашистской клики". "Из подворотни неоткрыто на нас рычит собака Тито" - такими стихами была заполнена советская печать. Поэтому когда выяснилось, что в 1/8 финала соперниками нашей сборной будут югославы, советским футболистам было дано жесточайшее указание - победить любой ценой.
В 1952 году Юрий Александрович Нырков играл в сборной СССР под четвертым номером на позиции левого защитника. По его словам, еще до отъезда в Финляндию ответственные работники ЦК и спорткомитета постоянно твердили футболистам о том, что у них нет права на проигрыш. "Все руководящие приехали в Ленинград. Мы жили в "Астории". Там тоже нас собирали: "Вы понимаете все!" Конечно, понимаем, будем стараться играть. "Давайте письмо напишем Верховному!" Я говорю: зачем же, это спорт! А если проиграем, что с нами тогда будет?" - вспоминает он.
20 июля 1952 года сборная СССР и Югославии вышли на поле олимпийского стадиона в Тампере. Начало матча было обескураживающим для советских футболистов. После первого тайма югославы выигрывали 3:0. А за 15 минут до конца игры они уже вели со счетом 5:1. И тогда сборная СССР совершила настоящее футбольное чудо: сначала Трофимов, потом Бобров, а на последней минуте полузащитник Александр Петров сравняли счет. Основное и дополнительное время закончилось со счетом 5:5. Переигровка была назначена через день - на 22 июля.
Вторая игра с югославами получилась более жесткой и временами даже грубой. "Первый тайм играли корректно, а второй тайм, когда мы должны были выигрывать - тут уже пошли стычки и жесткость в игре. Они нас называли фашистами. Да! А я им говорю: ты сам фашист. Вот такая перепалка пошла. Ну и, соответственно, игра пошла порезче", - рассказывает Нырков.
Этот матч сборная СССР проиграла со счетом 3:1, хотя мы и забили первыми. На шестой минуте игры мяч в ворота югославов влетел после удара Всеволода Боброва. Но на большее сил у наших футболистов просто не хватило. Накануне, 21 июля, несмотря на протесты специалистов, руководство советской спортивной делегации заставило нашу сборную провести тренировку с полной нагрузкой. Югославы, которые перед матчем отдыхали, назвали это решение безумием.
В Кремле известие о поражении от югославов вызвало настоящий шок. Было принято два постановления: первое о расформировании многократного чемпиона СССР команды ЦДСА, и второе - о лишении нескольких игроков сборной и тренера Бориса Аркадьева звания заслуженных мастеров спорта.
"Формулировка была такая: "За подрыв престижа советского спорта и советского государства". Вы понимаете, чем это пахло? Это, в общем, тянуло при некоторых манипуляциях на статью 58а - 10 лет без права переписки. На эзоповом языке той эпохи это означало смертную казнь, но в данном случае казнили команду, но люди остались живы, а могло быть наоборот", - говорит обозреватель газеты "Спорт-экспресс" Аксель Вартанян.
По разным данным, инициатором этих постановлений был Лаврентий Берия, опекавший команду "Динамо" - давнего соперника армейцев в чемпионате СССР. Однако большинство футбольных экспертов считают, что решение о разгроме ЦДСА принималось с личного одобрения Сталина.
"Мне все-таки кажется, что без Верховного такие вопросы не решались. Другой вопрос, что Берия мог преподнести соответственным образом и даже внушить вождю - тот-то футболом не очень интересовался, - что именно ЦДСА проиграло. И вроде вождь отреагировал так: на вопрос, что делать дальше, он сказал: а что делают с полком, запятнавшим знамя?", - рассказывает Вартанян.
После того, как его команда была расформирована, участник обеих игр с Югославией Юрий Нырков навсегда ушел из большого спорта. Только после смерти Сталина и ареста Берии армейскую команду восстановили в чемпионате СССР, но уже под другим именем - ЦСК МО. Но это уже была другая команда.
Алексей ДЕНИСОВ. "Вести недели", 21.07.2002
ФОТО МАТЧА
Перед отчетным матчем.
Сборная Югославии в матче с СССР (слева на право): Хорват, Беара, Станкович, Црнкович, Зебец, Бобек, Огнянов, Митич, Вукас, Бошков, Чайковски. Фото из «The official report of XV olympiad Helsinki 1952».
В городе Тампере состоялось повторное состязание футбольных команд СССР и Югославки (первая игра, как известно, закончилась вничью со счетом 5:5). Встреча началась атаками советской команды, и на шестой минуте Бобров послал мяч в ворота югославов.
На 19-й минуте оставленный без присмотра нападающий югославской команды забил ответный гол. Через 10 минут Башашкин (№ 3) играет рукой в штрафной площади, и югославы реализуют 11-метровый удар.
Во второй половине встречи советские футболисты играли ниже своих возможностей. Во время одной из атак югославов последовал удар по воротам советской команды. Иванов бросился навстречу мячу, но Башашкин задел мяч и направил его в противоположный от вратаря угол. Состязание закончилось со счётом 3:1 в пользу сборной Югославии.
"Советский спорт". 24.07.1952 г.
Я ОНЕМЕЛ.., ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ
Ничья нашей сборной в первом матче с командой СССР на олимпийском турнире 1952 года в Тампере, эти незабываемые 5:5, для каждого игрока, для каждого руководителя сборной, для каждого зрителя и, я бы сказал, для каждого слушателя радиорепортажа о той встрече стала драмой, которую каждый переживал по-своему. Некоторые из них, к сожалению, ее не пережили. Мне известны три смертных случая (два в Белграде, один в Крушеваце). Эти печальные факты я преподношу не как «сенсацию», а как еще одну иллюстрацию той настоящей драмы, которая разыгралась на футбольном поле.
Разумеется, ту драму на свой манер переживали и радиорепортеры. Для меня она была особенно тяжела (пусть меня извинят за такое признание) потому, что вместе с тренером Костой Поповичем я был «официальным наблюдателем» на матче первого круга между СССР и Болгарией, и на основе наших замечаний и выводов руководители команды Тирнанич и Погачник определили тактику и концепцию игры на встречу с советской сборной (чуть позднее Погачник в печати выразил нам благодарность за это). Газета «Политика» перед матчем опубликовала мои высказывания, в которых я, основываясь на своих наблюдениях, объявил, что югославы в этой игре являются фаворитами (при определенных, конечно, условиях). Мне оставалось только как следует владеть собой перед микрофоном и вместе со своим коллегой Хрвоем Мацановичем (Радио Загреб) в прекрасном расположении духа словами описать то, что происходит на поле. Ощущал я себя ответственным втройне. В атмосфере тех дней ответственность и ощущалась, и выглядела совсем иначе, чем сейчас. Это лучше всех выразил Златко Чайковский, когда в Олимпийскую деревню пришла весть, что согласно жребию мы играем с СССР:
— После такого матча дома нас объявят или героями, или... трусами!
Начиналось все спокойно, как только можно было пожелать:
29-я минута — 1:0. Корнер подает Зебец, Митич хладнокровно сквозь частокол ног посылает мяч в сетку. 34-я минута — 2:0. Бобек выманивает на себя бека соперников и отдает мяч свободному Огнянову. 42-я минута — 3:0. Бобров бьет, Беара овладевает мячом и через все поле отправляет его Зебецу, тот обходит Крижевского, вратарь Иванов бессилен что-либо сделать. 47-я минута — 4:0. Как и при втором голе, Бобек выманивает на себя бека и отдает мяч свободному Огнянову. 52-я минута — 4:1. Бобров использует медлительность Хорвата и Црнковича и забивает мяч. 59-я минута — 5:1. Вукас дает пас Зебецу, который делает рывок и неотразимо бьет. 75-я минута — 5:2. Правый край Трофимов обходит Бошкова, вытягивает из ворот Беару и посылает мяч в сетку.
Это стало началом паники, которая в последние минуты охватила наших игроков. Удовлетворенные тем, что они ведут 5:2, футболисты выпустили инициативу из своих рук, прекратили вести атакующую игру и отошли в оборону, уступив сопернику без каких-либо усилий с его стороны пространство. Физически сильные и хорошо подготовленные, подстегиваемые ощущением, что терять им нечего, а можно лишь приобрести, советские футболисты бросились в неудержимое наступление, тон в котором задавал незабываемый Бобров.
Английский судья Эллис пресек наши муки. Бобек настаивал, чтобы встреча была продолжена и игроки не покидали поле. И она была продолжена перед 30000 зрителей, которые все, как один, захваченные игрой, стояли на ногах.
В какой-то момент дополнительного времени левый край сборной СССР ускользнул от нашей обороны и пошел к воротам, где стоял окаменевший Беара. Я наблюдал за этой акцией, описывал ее. Сообщил, что Беара рванулся навстречу форварду, соперник оказался проворнее и направил мяч в пустые ворота... В этот момент я потерял дар речи и дыхание. На счастье, мяч угодил в штангу пустых ворот, но мне это помогло. Я передал микрофон Хрвою Мацановичу, который и завершил репортаж.
Поднялся я с места, прислонился к стенке и стоял, обессиленный, сломленный, онемевший... Единственный раз в своей долгой репортерской карьере.
Великие драмы, как и великие игры, редко когда повторяются и реже всего, когда их ожидают. В Тампере в другой решающей встрече, Югославия — СССР 22 июля 1952 года, мало что повторилось из той незабвенной встречи, которая состоялась 48 часов назад. Внешнее оформление осталось, правда, прежним — та же судейская тройка из Англии во главе с Эллисом, большое число зрителей, несколько даже увеличившееся, гораздо возросшее количество журналистов и радиорепортеров, почти не изменившиеся составы команд (у СССР вместо Марютина вышел Чкуасели). Ожидавшаяся новая драма, к разочарованию присутствующих, не повторилась. Игра проходила очень мирно, неторопливо и скучно (!), без всякого риска. Тирнанич и Погачник, однако, сделали одну тактическую перемену, которая стала неожиданной для сборной СССР. В первом матче ударную силу нашей команды составляли крайние нападающие Огнянов и Зебец, выдвинутые вперед, и центрфорвард Вукас. Предполагая, что соперники хорошо изучили тактику югославской команды в первом матче, тренеры на этот раз главную ставку сделали на Бобека и Митича, выдвинув их далеко вперед, а оба края и Вукас отошли несколько назад. Впечатление было такое, что этот ход заметно смутил сборную СССР, игрокам которой, не имевшим в то время большого международного опыта, очень трудно было перестроиться прямо на поле и отойти от тех установок, что были сделаны им в раздевалке. Тирнанич и Погачник могли пойти на это, потому что располагали игроками опытными, обладавшими высоким мастерством, способными постоянно маневрировать. Сборная СССР повела на 6-й минуте после удара Боброва. Он мягко послал мяч метров с 20, что стало неожиданным для Беары, который ждал мяч в левом углу ворот, а тот едва долетел до правого и оказался в сетке. Чудо, но этот гол Боброва не вызвал панику среди наших игроков. Они продолжали играть так, будто ничего не произошло. Счет сравнял Митич. Вукас из глубины сделал передачу Зебецу, тот дошел до углового флага, низом прострелил, и Митич с ходу мощно пробил в угол.
На 29-й минуте был назначен пенальти: Вукас сделал передачу Митичу, тот вбежал с мячом в штрафную, и, когда изготовился бить, Башашкин нарушил правила. Эллис показал на белую точку. Иванов бросился в левый угол, а Бобек пробил в правый. Со счетом 2:1 в пользу сборной Югославии команды ушли на перерыв.
Второй тайм начался, как и первый: мирно и в том же невысоком темпе. Игра в основном шла в середине поля. Югославы имели небольшое территориальное преимущество. История получила свой конец на 54-й минуте. Прорыв Чайковского завершился ударом метров с 18, бек Нырков пытался преградить путь мячу, но тот, задев его ногу, изменил направление и влетел под самую перекладину — 3:1.
В Югославии победа была отпразднована манифестациями, которые прошли по всей стране, а в Приштине и на одном военном полигоне рядом с Карловцем, даже артиллерийским салютом.
Радивойе МАРКОВИЧ, комментатор «Радио Белград»
В советских архивах не сохранилось ни одного фотоснимка, ни одного кинокадра, рассказывающего о выступлении советской футбольной сборной на Олимпийских играх в Финляндии в 1952 году. Скорее всего, все они были уничтожены или исчезли бесследно после того, как товарищ Сталин расценил поражение наших футболистов от югославов как политическое преступление. Сегодня, 50 лет спустя после этого матча, впервые можно увидеть некоторые его фрагменты, которые "Вестям недели" удалось разыскать за границей.
Повторный матч состоялся 22 июля. Как распорядились команды двухдневной паузой? По-разному.
Башашкин: "Мы мечтали отоспаться, но нас почему-то разбудили рано и повели на зарядку. На наши недоуменные вопросы отвечали: "После зарядки позавтракаете и спите дальше". Улеглись после завтрака спать, как вдруг часов в 12 будят: "На тренировку!" Опять недоумеваем. Подошел я, помню, к Владимиру Васильевичу Мошкаркину, он вроде как начальником команды у нас был, и спрашиваю: "Почему поспать не дали?" А он в ответ: "Ты что, у югославов выиграть не хочешь?" Махнул я рукой и пошел тренироваться".
Якушин: "На следующий день после первой встречи в жаркий полдень мы провели тренировку. Была ли в ней нужда? Безусловно. Но для того, чтобы сбросить усталость, надо было легонько побегать, побаловаться с мячом. А мы, тренеры, чуть переборщили с нагрузкой... Переусердствовали, словом... Неудачным и тяжелым получилось это занятие накануне ответственнейшей игры. Для меня, во всяком случае, эта тренировка стала уроком на всю жизнь".
Дальше - больше. В день игры нагрузка на футболистов выпала похлеще - ввели в ее ослабленный, не успевший восстановиться организм огромную дозу идеологического допинга: высокопоставленные чины зачитали на очередном собрании команды телеграмму вождя.
Была ли телеграмма? Жаркие дискуссии в перестройку на сей предмет в среде маститых журналистов консенсуса не достигли. Сомнения развеяли два компетентных источника, один из которых лично доводил до сведения игроков и тренеров содержание сталинского послания.
В. Новоскольцев, в начале 50-х специальный корреспондент "Правды" (позже - редактор "Советского спорта"), вспоминал спустя годы: "В наше посольство пришла телеграмма за подписью И.В. Сталина, в которой вождь разъяснял нашим футболистам всю меру ответственности, которая ложится на них. Перед ними ставилась политическая задача. Телеграмма была напоминанием об отношениях, которые сложились тогда между СССР и Югославией. Предстоящая игра выходила за рамки спорта и приобретала значение фактора государственной политики".
Н. Романов: "В день матча с югославской командой приехал посланник Советского Союза в Финляндии В.З. Лебедев... Я сразу заметил, что он чем-то взволнован и встревожен. Виктор Захарович рассказал, что только что получена телеграмма из Москвы от И.В. Сталина по поводу футбола...
Мне было известно, что в Москве отношение к футболу особое, тем более к предстоящему повторному матчу с Югославией. Телеграмма это подтвердила...
На собрании я... полностью зачитал примерно двухстраничный текст телеграммы... Всем футболистам было ясно, чего от них ждут. Конечно, телеграмма еще больше поднимала ответственность каждого за исход матча, но, к сожалению, на игроков она оказала слишком сильное психологическое воздействие и вместо уверенности породила нервозность".
Вспоминали о ней и футболисты. В частности, тбилисец Автандил Чкуасели: "Я хорошо помню, что до начала матча нам, игрокам, показали телеграмму за подписью Сталина: "Мы в вас верим, вы должны победить". Да, нам напоминали, и довольно часто, что матч надо выиграть во что бы то ни стало. Это на нас действовало не столько ободряюще, сколько угнетающе" ("Молодежь Грузии" 01.10.88).
Тренеры югославов, чтобы привести футболистов после перенесенного кошмара в чувство, зализать душевные раны, предоставили им полноценный двухдневный отдых.
Об атмосфере в стане соперников рассказывает Митич: "До сих пор все говорят, что на вторую встречу нас настраивали особо, но, по моим воспоминаниям, кроме рассказа о том, что Тито слушал по радио репортаж о первой встрече, никакого специального нажима на нас не оказывали.
Помню еще, что накануне повторной игры Златко Чайковски допоздна водил нашу команду по парку, где мы жили, и внушал всем, что мы сильнее сборной СССР и потому должны победить. Он сумел настроить игроков".
И СНОВА БОБРОВ
Югославы вышли на переигровку в том же составе. У нас одна замена - как утверждали футболисты и тренер, неудачная. Марютина оставили вне игры. На его место сдвинули Бескова, а левофланговым назначили молодого, очень способного, но не успевшего пройти огонь и воду Чкуасели. Играл он за сборную впервые. С листа, понятное дело, контактов с партнерами не нашел и ничем себя не проявил. Рекомендовал его тренер тбилисцев Якушин. "Он, к сожалению, надежд не оправдал", - признается позже Михаил Иосифович.
Словно понимая, что сил хватит ненадолго, соперники попытались разобраться уже в первом тайме. Один из обоюдных выпадов в дебюте оказался результативным.
1:0. 6-я минута. Нетто: "Всеволод Бобров, получив мяч, неожиданным, быстрым ударом забил гол буквально в просвет между игроками бросившейся к нему защиты".
Маркович: "Бобров мягко послал мяч метров с 20, что стало неожиданным для Беары, который ждал мяч в левом углу ворот, а тот едва долетел до правого и оказался в сетке".
Сеанс психотерапии Златко Чайковски пошел его товарищам на пользу: ни упущенная в предыдущем матче победа, ни неудачное начало в повторном не нарушили их душевного равновесия. Атаки югославов стали настойчивее, взрывоопаснее.
Романов уверен - активизироваться сопернику позволила советская сборная: "Вместо того, чтобы продолжать атаки, наши футболисты, пытаясь удержать результат, перешли в оборону и стали постепенно терять инициативу".
Играть на удержание за 84 минуты до конца со сборной уровня Югославии - самоубийство. Упрекать в преднамеренной пассивности руководимую Аркадьевым команду - кощунство. Такое мог сказать человек необъективный или некомпетентный. Футболисты начисто опровергли смехотворный домысел начальника.
ОФСАЙДА НЕ БЫЛО
1:1. 19-я минута. Маркович: "Вукас из глубины сделал передачу Зебецу, тот дошел до углового флага, низом прострелил, и Митич с хода мощно пробил в угол".
Романов: "Из явного положения "вне игры", которое судья якобы не заметил, в наши ворота был забит гол. Счет стал 1:1... В международных играх, когда мы не очень-то рассчитываем на объективность в судействе, жаловаться на это трудно. Виноват в этом случае был наш защитник. Почему он оставил без присмотра подопечного? Футболисты ведь знали, что судья может засчитать гол из офсайда (откуда? - Прим.А.В.). Значит, были обязаны учитывать это".
(Винить в своих неудачах иностранных судей - застарелая и, как показали недавние события, неистребимая наша привычка.)
Ни в 52-м, ни позже в советской прессе не было опубликовано ни одной фотографии с матчей против югославов. Теле- и радиорепортажи на СССР из Финляндии не велись. А Марковича - он рассказывал из Тампере соотечественникам об играх своей сборной - я поправлю. Заодно опровергну и вымысел советского функционера.
В июле 2002 года Евгений Ревенко в аналитической программе уделил историческим встречам СССР - Югославия несколько минут. На передачу пригласили участника олимпийского турнира Юрия Ныркова и вашего покорного слугу. Поначалу отказался - не любитель светиться на телеэкране. Но на наживку клюнул: как только обещали показать полученный из Белграда фрагмент второй игры, побежал в Останкино "быстрее лани".
Разыграли трехходовку Вукас - Зебец - Митич мастерски: по центру (Зебец на фланг не смещался) в одно касание, минуя наших игроков, словно тех и не было.
Офсайд Романову померещился: Нырков, когда Митич вышел на свидание с Ивановым, находился ближе к своим воротам. Никто из футболистов не усомнился в правильности забитого Митичем гола, кроме Иванова: "Мне показалось, что он был забит из положения "вне игры", но Эллис неумолимым жестом на центр поля рассеял мои сомнения".
ПЕНАЛЬТИ, НАВЕРНОЕ, БЫЛ
Впервые лишившись преимущества в счете, наши, похоже, подрастерялись. Мяч, пущенный в направлении советских ворот, мирно, без задних мыслей, летел в объятия голкипера. Их встречу предотвратил Башашкин. По мнению Эллиса - рукой. Вопросу: "Был или не был пенальти?" - уготовано бессмертие. Мнения разделились. Башашкин, понятное дело, отрицал. Якушин и Бесков о нем даже не упомянули. Чкуасели: "Был далеко, не видел". Не заметил со скамейки запасных и Антадзе. Сидевший рядом с ним Гогоберидзе сказал: "Вроде не было". Нырков категоричен: "Мяч попал ему в плечо". На мой вопрос о предвзятости Эллиса ответил: "Предвзятости не было. Скорее всего, судья ошибся".
Бобров: " Кто-то из югославских полузащитников навесил мяч на штрафную площадь... Анатолий Башашкин размахнулся для удара, но в этот момент мяч, ударившись о неровный участок поля, отскочил в сторону и попал нашему защитнику в руку... Эллис, судья, бесспорно, хороший, творческий, мыслящий, на этот раз оказался педантом".
Николаев : "Анатолий Башашкин задевает мяч рукой. 11-метровый штрафной удар".
Иванов: "При счете 1:1 югославы... навешивают мяч на нашу 11-метровую отметку, где лицом к мячу стоит А. Башашкин.
- Пропусти, - кричу я ему, но у Толи, как говорят, глаза на небесах, и... мяч неожиданно попадает ему в руку. Пенальти". ("Футбол-76". Лениздат).
Через одиннадцать лет вратарь от первоначальных показаний отрекся.
А что же Романов? Выдумав несуществующий офсайд, он, ошибись арбитр, еще раз сурово бы англичанина заклеймил, будь его воля, и к стенке приставил. Но нет, не потянулась рука председателя к "маузеру": "Во время одной из атак советской команды... был дан пусть сомнительный, но все-таки повод для назначения пенальти".
Повод все-таки был. Дело не в этом. Процитировал и.о. председателя для того только, чтобы уличить его в противоречии: "Во время ОДНОЙ ИЗ АТАК СОВЕТСКОЙ СБОРНОЙ..."
Значит, и после гола Боброва команда продолжала атаковать. И не раз. Что же вы так небрежно мемуары свои писали, Николай Николаевич?
Корреспондент "Советского спорта" передал из Тампере: "Башашкин играет рукой в штрафной площади, и югославы реализуют 11-метровый удар".
"Комсомольская правда": "За игру рукой Башашкина судья Эллис назначает 11-метровый штрафной удар в ворота команды СССР".
Суммируя все здесь сказанное, склоняюсь к тому, что рука защитника с мячом соприкоснулась.
1:2. 29-я минута. Иванов: "Бьет Митич (ошибка, пробил Бобек. - Прим. А.В.). Отходит для разбега, смотрит по углам, "показывая", куда будет бить. Ну, думаю, реакции на линии ворот хватит, если не в самый угол - возьму.
И вот, наконец, удар низом, влево. Угадываю сторону, тремя пальцами цепляю мяч, он отскакивает от руки в штангу и... закатывается в сетку".
Кадры белградской кинохроники (к сожалению, момента нарушения правил оператор не запечатлел) подтверждают слова Иванова - вратарь едва не отразил пенальти. А когда увидел пересекающий пограничную линию мяч, от досады грохнул кулаком оземь.
Счет до перерыва не изменился. Сущие пустяки в сравнении с тем, что было двумя днями ранее.
Эпизод второго матча с югославами.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ АККОРД ЧАЙКОВСКИ
Второй тайм начался столь же нелепо.
1:3. 54-я минута. Иванов: "Чайковски отнял мяч у Бескова и стал медленно приближаться к моим воротам. Я вижу, как он подходит все ближе и ближе, а его никто не преследует. Это напоминало кошмарный сон... На тебя идет убийца, а ты не в силах пошевелить рукой. Устало глядит вслед Чайковски остановившийся Бесков. Пятится назад Петров. Когда Чайковски уже подошел к штрафной площадке, я громко крикнул Петрову:
- Не давай бить, иди под удар!
Петров словно не слышит меня и продолжает отступать. В этот момент Чайковски бьет в правый угол. Успеваю занять позицию... И тут вдруг на мяч устремляется Петров. Мяч попадает ему в голень и, круто изменив направление, влетает в противоположный верхний угол".
Корреспонденту "Советского спорта" показалось, что мяч в свои ворота направил Башашкин.
Времени для ликвидации дефицита в два мяча - с три короба, целых 36 минут. Не из таких ситуаций выкарабкивались - четыре гола за четверть часа в предыдущей игре югославам наколотили. Тогда, видимо, и выплеснули весь эмоциональный заряд, а вместе с ним и большую часть сил физических. Те, что сохранили, синхронно сокращались с бегом стрелки на секундомере мистера Эллиса.
Откуда этим силам взяться, если за неделю сыграли три тяжелейших матча, два из которых - с дополнительным временем. Еще и тренировку изнурительную в коротком перерыве между двумя раундами с югославами провели, и двухстраничное письмо товарища Сталина выслушали с соответствующими комментариями его верноподданных.
Соперник в том же недельном промежутке, слегка размявшись с индийцами, выдержал один тяжелейший бой, после которого от физических и словесных нагрузок был освобожден.
После пропущенного гола и без того невысокий темп замедлился. Иванов: "Атаки выглядели как при замедленной киносъемке". Маркович подтверждает слова голкипера: "Игра проходила неторопливо, мирно... В основном шла в середине поля. Югославы имели небольшое территориальное преимущество". И вполне могли довести конечный результат до крупного. Кинохроника запечатлела несколько критических ситуаций у наших ворот после третьего пропущенного гола. Спасал в кошачьих бросках Иванов, а однажды защитник, выбив мяч с линии опустевших ворот.
Что же до мирного характера... В первом матче и до середины второго тайма повторного так оно и было. Но под конец нервишки у футболистов расшалились. Игра стала резкой, порой грубой.
Юрий Нырков в упомянутой телепередаче рассказывал, как после очередной стычки кто-то из югославов бросил ему в лицо: "Вы - фашисты!" "Сам ты фашист!" - не остался в долгу наш защитник.
Опровергает слова Марковича и трехминутный фрагмент белградской кинохроники: дважды рубанул соперника, между нами говоря, именно Юрий Нырков. Ныне за такие приемы иностранные арбитры красный свет зажигают.
Любопытны последние кадры. Сразу после заключительного свистка Эллиса из-за наших ворот выбежали на поле двое югославских товарищей в спецодежде (длинные серые плащи и того же цвета шляпы, такую выдавали своим сотрудникам и в лубянской "конторе"), водрузили на плечи Зебеца и трусцой понесли его к выходу.
Видимо, в это же время у кого-то из их советских коллег и родилась озвученная позже где-то наверху фраза: "Уж лучше бы болгарам проиграли".
Югославская сборная обыграла советскую, Тито выиграл политический матч у Сталина.
"В Югославии, - писал Маркович, - победа была отпразднована манифестациями, которые прошли по всей стране, а в Приштине и на одном военном полигоне рядом с Карловцем, даже артиллерийским салютом".
Вспоминает участник обоих матчей Райко Митич: "Что было в советском лагере, не знаю. Много позднее у нас ходили слухи, что после поражения 1:3 некоторых игроков сборной СССР сослали в Сибирь..."
Не совсем так, уважаемый Митич. И у нас раздавались артиллерийские залпы, только не праздничные, как в вашей Югославии: палили прямой наводкой по команде и людям.
ДЕПОРТАЦИЯ
Футболистам в наказание за проигрыш не дали досмотреть Олимпиаду и спешно депортировали на родину. Исключение сделали только тренеру Михаилу Якушину. Прежде выдворили из Финляндии старшего тренера Бориса Аркадьева.
Николаев: "Борис Андреевич был срочно вызван в Москву, куда и улетел ближайшим рейсом. Потом мы узнали, что первую ночь на родине он провел не дома, а куда по ночам только вызывали... Под утро появился дома. Расстроенный, в подавленном состоянии духа".
Удручен был настолько, что мысли нехорошие посещать стали. Вспоминает дочь Аркадьева Светлана Борисовна: "Папа очень переживал. Хотя и здесь выдержка ему не изменила. Быть может, только с мамой он мог позволить себе немного расслабиться. Я как-то невольно подслушала его разговор и страшную папину фразу: "Не знаю, что делать. С собою, что ли, кончать?" Можете себе представить реакцию мамы и мой ужас" ("Футбольная правда" № 10, декабрь 2003 г.).
Обошлось.
Команду отправили поездом. Нырков: "Высадили нас в Ленинграде. Там никто не ждал. Мы с Николаевым связались с знакомыми из Дома офицеров. Они накормили ребят и обеспечили билетами. Подъезжая к Москве, напряглись. Не знали, куда нас с вокзала повезут. Когда увидели, что никто не встречает, даже обрадовались и быстро разъехались по домам".
Николаев: "Расстались друг с другом без особых шуток и улыбок, предчувствуя, что это только цветочки, а ягодки еще впереди".
Предчувствие не обмануло армейского форварда. Ягодки соберут. Полное лукошко. В этом продукте страна недостатка не испытывала.
В ТИШИ ПАРТИЙНЫХ КАБИНЕТОВ
Поначалу могло показаться - пронесет. Игроки разбежались по клубам. Календарь был спланирован с расчетом на возвращение сборной после олимпийского финала. Когда ведущие команды, получив олимпийцев, включились в начале августа в стартовавший месяцем ранее турнир, возглавляли его динамовцы Ленинграда. Погоню за лидером предпринял чемпион, с каждым туром сокращая просвет. 5 августа повержено "Динамо" московское (1:0), через четыре дня - тбилисское (3:2), 13-го взломана "волжская защепка" - 4:2. Три матча - три победы, причем над командами, обосновавшимися в минувшем сезоне в первой пятерке. Отличный старт на небольшой однокруговой дистанции создавал предпосылки для очередной, шестой по счету турнирной победы.
Судьба распорядилась по-иному. Число "13" вновь подтвердило подмоченную репутацию. Как оказалось, 13 августа великая "команда лейтенантов" провела свой последний матч. Об этом футболисты узнали позже, 18 августа, в день намеченной календарной встречи с динамовцами Киева.
В то время как ЦДСА успешно взбирался по турнирной лестнице, в кремлевских кабинетах готовилась расправа над пятикратным чемпионом. О том, как совершался акт вандализма, рассказал в мемуарах Николай Романов: "Он (член Политбюро ЦК ВКП(б) Георгий Маленков. - Прим. А.В.) еще раз захотел убедиться в том, что именно команда ЦДСА составляла основу сборной СССР по футболу. А потом спросил, какие меры наказания мы хотим применить к этой команде... Я, естественно, ответил, что над этим мы еще не думали. Тогда Маленков спросил:
- А как вы смотрите, если Комитет за проигрыш на Олимпийских играх распустит команду ЦДСА?
Моя просьба не распускать команду, так как в сборную СССР в играх с футболистами Югославии входили игроки и других команд, встретила очень резкую критику... Разговор закончился в довольно резкой форме. Маленков сказал:
- Если вы отказываетесь сами решать этот вопрос, то он все равно будет решен, но уже без вас".
Нам не дано знать, насколько рьяно боролся (и боролся ли) за жизнь армейской команды Николай Романов. Как бы то ни было, он ничего не решал: занесенный партией топор неизбежно должен был опуститься на голову ни в чем не повинной жертвы.
Физкультурный сановник понимал зловещий смысл последних слов сталинского соратника, грозивших ему в случае неповиновения не только потерей кресла. Во время описываемых событий положение Романова оставалось шатким - и.о. председателя Всесоюзного комитета физкультуры. Не возьмусь оправдывать действия человека, который, цепляясь за кресло (пусть даже жизнь), губит других. И осуждать его язык не повернется. Врагу не пожелаешь оказаться в те страшные годы на его месте. Далеко не каждому удавалось выйти из похожих ситуаций достойно. Романову не удалось. Бог ему судья.
Ответственность за "теракт" он взял на себя: волю партии исполнил, вложенный в его руки топор опустил на голову славной "команды лейтенантов", подписав 18 августа 1952 года приказ № 793.
КАЗНЬ
Содержание его огласке не подлежало, предназначалось для служебного пользования. Примерно четыре десятилетия советские люди не знали о его существовании. Публикую текст смертного приговора с небольшими купюрами:
"О футбольной команде ЦДСА
Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и советского государства...
ПРИКАЗЫВАЮ
1. За провал команды на Олимпийских играх, за серьезный ущерб, нанесенный престижу советского спорта команду ЦДСА с розыгрыша первенства СССР снять и расформировать.
2. За неудовлетворительную подготовку команды, за ее провал на Олимпийских играх старшего тренера команды ЦДСА товарища Аркадьева Б.А. с работы снять и лишить звания заслуженного мастера спорта.
3. Рассмотреть на очередном заседании Комитета вопрос о безответственном поведении отдельных футболистов во время матчей с Югославией, что привело к провалу команды на Олимпийских играх".
Футболисты ЦДСА утверждали, что приказ № 793 юридической силы не имел.
Николаев: "Армейский коллектив - это воинское подразделение, формирование и расформирование происходит в соответствии со строгими армейскими законами... Такой серьезный вопрос решается на уровне высшего военного руководства. Так было всегда, и в пятидесятые годы тоже".
Причину бессилия закона форвард объяснил в последующих строках. Прямое указание последовало "из такого солидного кабинета, хозяину которого не посмел бы перечить даже министр Вооруженных сил СССР".
Почему карающий меч уничтожил армейскую команду, коли среди 12 футболистов, игравших с югославами, были игроки шести клубов: четыре - ЦДСА, по два - ВВС, "Зенита", московского "Динамо", по одному - "Спартака" и "Динамо" тбилисского?
Версия Николаева: "...поражение от команды "клики Тито" было удобным поводом для дискредитации и устранения с футбольного небосклона самой яркой звезды - армейского коллектива. Многолетнее лидерство ЦДКА-ЦДСА никак не устраивало некоторых высокопоставленных чиновников..."
В телефонном разговоре десятилетней давности он мне и имя заказчика назвал: Лаврентий Берия. Допуская право версии Николаева на существование, оставляю ее без комментариев.
Приказ № 793 своим третьим пунктом зачал еще один документ, которым Комитет благополучно разрешился ровно через две недели, 2 сентября, на очередном своем заседании.
ПРИКАЗ № 808
"О футболистах команды, принимавшей участие в Олимпийских играх.
Футбольная команда, принимавшая участие в Олимпийских играх, выступила неудовлетворительно. Провал наших футболистов на Олимпийских играх нанес серьезный ущерб советскому спорту.
Проигрыш нашей команды объясняется безответственным поведением отдельных футболистов. Из-за недопустимого поведения защитников команды Башашкина и Крижевского, которые грубо нарушили данные им указания, проявили нерешительность в борьбе с противником, в результате чего югославские футболисты, используя их грубые ошибки, легко забивали мячи в наши ворота.
Футболист Николаев провел соревнования плохо, безынициативно, а футболист Бесков в ходе подготовки к Олимпиаде избегал участия в международных встречах, на Олимпийских играх играл неудовлетворительно, проявляя трусость.
Футболист Петров допускал недисциплинированность, грубость к своим товарищам, чем вносил нервозность в команду.
ПРИКАЗЫВАЮ
1. За безответственное поведение, в результате чего команда проиграла матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта, лишить т.т. Башашкина и Крижевского званий мастеров спорта и дисквалифицировать их сроком на один год.
2. За безответственную игру, трусливое поведение на поле лишить тов.Бескова звания заслуженного мастера спорта и дисквалифицировать его сроком на один год.
3. За неправильное поведение во время матчей лишить тов. Николаева звания заслуженного мастера спорта, а тов.Петрова за недисциплинированность лишить звания мастера спорта".
За что отлучили от футбола без вины виноватых, догадаться несложно. Несколько мячей команда пропустила из зоны ответственности Крижевского. Бесков попал в дополнительной 30-минутке в штангу, Башашкин сыграл рукой в своей штрафной.
Николай Николаевич, подписывая суровый приговор, не мог не знать о смягчающих обстоятельствах. Центральный защитник Крижевский играл не на своем месте. В самом начале первого матча, получив болезненный удар мячом от Огнянова, потерял сознание. Через несколько минут вынужден был вернуться на поле. Доигрывал эту встречу и следующую с травмой.
Бесков пропустил несколько матчей в Москве из-за серьезного повреждения. Больным играл и на турнире. Благодаря мастерски исполненным угловым наша сборная на последних минутах спасла тяжелейшую игру. Не наказания за трусость, а награды за мужество заслуживали Крижевский с Бесковым.
А теперь попрошу вас обратить внимание на некоторые нюансы. Первый документ касался ЦДСА и ее тренера, второй - игроков команды, участвовавших в Олимпийских играх. Можно подумать, речь шла о двух разных командах. Во всяком случае, в приказе № 808 армейский клуб не назван. Не потому ли, что Крижевский и Бесков не были игроками ЦДСА? Хоть и косвенно, создатели документа вынуждены были признать: в Финляндии играла сборная, а не клуб.
Второй нюанс имел решающее значение для вынесения приговора. "Неправильное поведение" некоторых футболистов "нанесло ущерб престижу советского спорта", что стоило им спортивных званий, а Башашкину, Крижевскому, Бескову - дисквалификации. Проигрыш ЦДСА югославам подмочил репутацию не только спорта, но и советского государства. Обвинение серьезное, при небольших юридических манипуляциях тянуло на статью 58а (измена Родине) - 10 лет без права переписки. На языке эпохи великих свершений - расстрел. Приговор был приведен в исполнение.
Впрочем, по законам того времени наказание не слишком суровое. Выходит, не печалиться - радоваться надо бы: истребили не людей, а команду. Могло быть наоборот.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Югославия: Беара, Станкович, Црнкович, З. Чайковский, Хорват, Бошков, Огнянов, Митич, Вукас, Бобек, Зебец.
СССР: Л. Иванов, Крижевский, Башашкин, Нырков, А. Петров, Нетто, Трофимов, Николаев, Бобров (к), Бесков, Чкуасели.
Голы: Бобров (6), Митич (19), Бобек (29 - пенальти), Чайковский (54).
Югославия - 
СССР (22 июля 1952 года. Повторный матч 1/8 финала XV Олимпиады. Тампере. Стадион "Ратина")
